Богоявленский Кожеезерский монастырь
Во все времена монашествующие люди стремились приобретать плоды духовной жизни в уединении, подальше от мирской суеты. Они шли в безлюдные глухие места северных пустынных земель, не боясь дальности пути. Так возникали многие северные обители. В их числе и этот монастырь.
Богоявленский Кожеозерский (Кожеезерский) монастырь – православный мужской монастырь на Лопском полуострове, омываемом водами Кожозера. Первые сведения о нем имеются в купчей от местного крестьянина Максима Павлова на приобретение у него монахами земли: "...отдал я Максим все те три полянки священнику Нифонту да строителю старцу Серапиону Богоявленского монастыря по своих родителех впоминовение вечно. А у сей даной свидетели сидели добрые люди Пиельской волости. Даную писал... прилуцкой дьячок церковной Еремко Онфимов лета 7071 мсца мая в 4 ден". Следовательно, 4 мая 1563 г. была уже обитель.
В древнейшие времена, до прихода русских поселенцев, населяла здешние земли “чудь белоглазая” и “лопь дикая”. Стояло некогда лопское (саамское) поселение и на Кожозере, память о котором сохранилась в названии полуострова. Но в середине XVI века озеро обезлюдело, никто не селился здесь за отдаленностью места и бездорожьем.
Каков был первоначальный облик монастыря, трудно сказать. Можно предположить, что здесь стояло несколько рубленых келий и других построек вокруг деревянной Богоявленской церкви на мысу против Лопского полуострова. Место это и ныне угадывается по трем кряжистым соснам и фундаменту сгоревшей церкви.
Песчаный мысок отделял от острова узкий, но глубокий пролив. Очевидно, здесь когда-то существовал деревянный мост на “городнях” – срубах, заложенных камнями, но со временем трудами не одного поколения монахов пролив был засыпан камнем и песком. Озерные волны тоже наносили песок, перешеек расширялся и достиг такой ширины, что позднее на нем возвели двухэтажную монастырскую гостиницу и трапезную для богомольцев.
Почему монастырь начал строиться не на острове, понять можно. Берега здесь низкие, песчаные, кругом болота, подходящую землю для полей и пожен можно было сыскать только на острове. Монахи руководствовались давним правилом северного поселенца: беречь каждый клочок плодородной земли. Выжгли и раскорчевали лес в южной части островного плато, распахали поля. На острове было удобно разводить скот: он не разбредался по окрестностям и не терпел урона от дикого зверя.
Так и стоял небольшой монастырь в стороне от проезжих дорог. Один путь был сюда – шестидесятикилометровая тропа от села Прилуки на Онеге, да и та проезжая лишь в зимнее время.
В смутное время удаленность монастыря обернулась ему во благо: шайки польских интервентов и "русских воров", разорявшие обители Поонежья, до Кожеозера не дошли.
На этом пустынном месте еще в начале царствования Иоанна IV Васильевича поселился священноинок Нифонт – муж строгой, подвижнической, уединенной и благочестивой жизни. «Былие и ягоды служили ему пищей», – вот все, что известно о его пустынническом житии.
Кожеезерский Богоявленский монастырь был основан в 60-х годах XVI в. В то время здесь, у озера Коже, в полном уединении проживал пустынник-священноинок Нифонт – муж строгой, подвижнической, уединенной и благочестивой жизни. «Былие и ягоды служили ему пищей», – вот все, что известно о его пустынническом житии. К нему пришел Сергий, бывший пленный казанский царевич Турсас Ксангарович, обращенный в Православие. Сергий был пострижен в иночество с именем Серапион. Слава о подвигах пустынников быстро распространялась и привлекла к ним других иноков, ревнующих о духовном совершенстве. Видя умножение братии, Нифонт поручил их Серапиону, а сам отправился в Москву для сбора пожертвований и для исходатайствования разрешения на устройство монастыря. Прибыв в Москву, Нифонт вскоре скончался и был погребен в одном из монастырей. После этого с просьбой об устроении монастыря и пожаловании ему земли в Москву отправился Серапион. В 1585 г. царь Феодор Иоаннович пожаловал монастырю грамоту об отводе земель, а митрополит Дионисий благословил устроение обители.
По возвращении из Москвы, Серапион с братией ревностно принялись за устроение обители.
В конце 16 века в монастыре постригся и прожил около трёх лет блаженный Леонид Устьнедумский (впоследствии он перешёл в соловецкий монастырь). На рубеже XVI-XVII веков в монастыре жил св. Никодим Хозьюгский. После него в монастыре осталась икона Богоматери “Неопалимая Купина”, которую Никодиму в 1605 году пожаловал Пафнутий, митрополит Сарский и Подонский.
В начале 17 века Борис Годунов сослал в монастырь своего политического противника Ивана Сицкого; здесь его насильно постригли в монахи. Князь Иван Васильевич Сицкий был заметной исторической фигурой. В 1601 году, будучи воеводой в Астрахани, арестован и доставлен в оковах в Москву, затем сослан в Кожеозерский монастырь, жену его разлучили с ним и сослали в Сумскую пустынь. Князь Иван состоял в дружбе с Федором Никитичем Романовым, за что, по-видимому, и пострадал.
Летом 1639 года от пустынного о. Анзер, что у монастыря Соловецкого, отчалила маленькая лодка с иеромонахом Никоном. Путь Никон задумал держать в Кожеезерский монастырь. Он добрался туда только через два года – в 1641 году. Игумен Иона с радостью принял его в число братии. В качестве вклада в монастырь отдал Никон две переписанные им книги: «Полуустав» и «Канонник» – все, что у него было.
Никон испросил благословения на пустынножительство. Почитая прп. Никодима Кожеезерского, он стал подражать его подвигам. В XIX веке в обители указывали паломникам место его келии при устье реки Виленьги. Там еще сохранялись остатки пещеры, в которой подвизался Никон. Полтора года провел здесь Никон и снискал уважение среди братии монастыря. Когда в 1642 году умер игумен Иона, братия избрала Никона его преемником.
При игумене Никоне духовный расцвет монастыря соединился с внешним процветанием. К братии Никон был строг, сам подавая пример другим. При нем число братии умножилось до 100 человек.
Лопский остров был соединен с берегом дамбой. Монастырь разрастался, украшался новыми постройками, получал многочисленные богатые вклады и широко благотворил окрестным жителям.
За три года игуменства Никон добился шести жалованных царских грамот для монастыря. Даже за обедом вспоминал государь о Кожеезерской обители, так как выловленную кожеезерскими монахами семгу подавали на царскую трапезу.
В XVII веке монастырь переживает расцвет, пользуясь покровительством московских царей. В нем около ста монахов, он имеет свои вотчины в Поморье, рыболовецкие тони и солеварни. Немалый доход приносит и семужный лов в реке Коже, которая вся, от истока до устья, пожалована монастырю царской грамотой.
Монастырь ведет строительство в своих вотчинах. В селе Малошуйка на Белом море на его средства возводится деревянный Никольский храм – этот памятник архитектуры сохранился до нашего времени. Сосланные в монастырь – в большинстве люди образованные – способствуют развитию книжно-переписного дела. Создаются и оригинальные произведения. История сохранила имя ссыльного князя Бориса Васильевича Львова, в иночестве Боголепа, одного из малоизвестных писателей XVII века. В правление обителью игумена Никона иноком (князем) Боголепом Львовым было составлено полное житие преподобного Никодима.
В 1642 году княгиня Елена Куракина пожаловала монастырю серебряный крест с мощами разных святых и частями Животворящего Древа и ризы Господней.
Во многом такая милость Божия изливалась на монастырь по трудам предыдущих игуменов – прп. Авраамия и Ионы, а также по молитвенному предстательству прп. Никодима.
В 1647 году игумен Никон отправился в Москву по нуждам монастыря на поклон к молодому царю Алексею Михайловичу. Просьбу монастыря царь исполнил, но сам Никон в обитель больше не вернулся – такова была царская воля.
Никон стал архимандритом Новоспасского монастыря, затем Новгородским митрополитом и наконец – Всероссийским Патриархом. Вступив на патриарший престол, Никон не забывал о невольно оставленной им обители.
Во время патриаршества Никона и его трудами был причтен к лику святых прп. Никодим Кожеезерский. Службу северному отшельнику и чудотворцу составили два мужа из Сербской земли: Макарий, митрополит Гревенский и авва Феодосий.
В то время Кожеозерский монастырь в Поморье уступал лишь Соловецкому и Сийскому. Но удаленное положение монастыря не благоприятствовало его процветанию. Несмотря на немалые вотчинные владения, он жил изолированной хозяйственной жизнью, а это в новое, послепетровское время вело к медленному угасанию. Хозяйство приходило в упадок, монастырь хирел, монахи разбредались.
В 1722 году игуменство в Кожеезерском монастыре прекратилось, и было учреждено строительство. При первом строителе Корнилии (1722–1738) обитель постигло несчастие: пожар 1730 (по другим данным – 1734) года уничтожил все строения деревянного монастыря. Часть монахов разошлась, братия уменьшилась до девятнадцати человек. В 1758 г. за бедностью монастырь был приписан к Спасо-Каргопольскому, что окончательно его истощило. В 1764 году указом Екатерины II монастырь был упразднен, как и многие другие оскудевшие северные обители, и восстановлен уже в середине XIX века.
Согласно монастырскому синодику, за время от основания монастыря и до его упразднения в нем пребывало 346 иноков.
Но Господь внушил боголюбивым душам обратить взор на запустевшую Кожеезерскую пустынь. О ее возобновлении радели старцы Соловецкой обители и Троице-Сергиевой Лавры. Того же желал и Преосвященный Варлаам, епископ Архангельский и Холмогорский. И вот в 1848 году по его благословению дело восстановления монастыря принял на себя соловецкий иеромонах, простец-праведник Митрофан Правоторов.
26 августа 1849 года, в день Сретения Владимирской иконы Божией Матери, о. Митрофан с послушником Троице-Сергиевой лавры Львом отправились в нелегкий путь. 30 сентября Митрофан пришел в пустынь и нашел одни развалины, ветхую деревянную церковь, в которой находилась рака прп. Никодима, а в Покров отслужил там первую литургию и молебен преподобному Никодиму. Иноки – их было 5, – сначала поселились в курной избе, а потом купили и устроили новую, обширную келью.
30 мая 1853 года последовало высочайшее утверждение постановления Святейшего Синода об открытии второго класса Кожеозерской пустыни «в самостоятельной степени, но без всякого от казны пособия». При возобновлении обители в 1853 году вновь последовало несколько чудесных исцелений молитвенно с верою обращавшихся к предстательству и помощи прп. Никодима.
В следующем году у них был и ночевал сам преосвященный Варлаам. На прощанье он благословил их иконою Успения Божьей Матери с преподобными Антонием и Феодосием Печерскими. При этом Владыка сказал: «Я не нашел более, чем благословить вас, как иконою Успения Божьей Матери. Ею благословил меня митрополит Киевский Филарет на архангельскую епархию, а я благословляю вас возобновить обитель Кожеозерскую. Со временем вы выстроите каменный храм».
На следующий год Митрофан по рекомендации угрешских старцев обратился к известному благотворителю того времени, фабриканту – Павлу Матвеевичу Александрову, и тот пожертвовал на открытие пустыни 10.000 рублей, а это дало возможность вести в монастыре серьёзное строительство.
В 1884 году случилось в монастыре настоящее злодейство. Двое из проживающих в монастыре трудников, Григорий Рядцин и Николай Щипунов, ограбили и зажгли Богоявленскую церковь. Церковь сгорала со всеми достопамятностями: шубою пaтpиapxa Иоасафа I, мантиею и жезлом преподобного Никодима.
Беда есть беда, но после пожара пустынь как-бы возродилась.
Отец Митрофан с монастырской братией начали возводить каменный трехпрестольный собор в честь Успения Божией Матери. Его стены, построенные стольким трудами, слезами и молитвами, сохранились и по наше время.
Отец Митрофан был простой, приветливый человек, неутомимый труженик, горячо преданный делу возрождения обители. Но его доброта и мягкосердечность привели к невольным ошибкам в управлении обителью, и он был уволен на покой. С обителью он, однако, не расстался и прожил в ней до самой смерти в 1884 году.
После этого, как уже бывало в истории обители, игумены стали меняться один за другим.
В 1885 году из часовни над гробницей св. Серапиона устроена каменная церковь во имя Иоанна Предтечи.
Указом Синода от 26 ноября 1885 г. игуменом был назначен соловецкий наместник иеромонах Питирим. «Смутное время» закончилось с его приходом. Он был переведен сюда с Соловков, где пользовался у братии уважением за свою подвижническую жизнь..
Игумен сразу позаботился о том, чтобы обитель получила известность, опубликовав несколько книг и статей о истории монастыря.
При нем началось обширное каменное строительство, для чего был создан кирпичный завод. Даже хозяйственные постройки – овин, сушило, конный и скотный двор – возводились из кирпича. Были построены также водяная и ветряная мельница.
Была устроена прекрасная проезжая дорога от онежского почтового тракта до монастыря. Проезжая по ней, игумен Питирим ставил посох на дно повозки: там, где посох подпрыгивал, отец настоятель ставил знак, что нужно подправить дорогу. Этот посох можно увидеть в залах Архангельского краеведческого музея.
Но не только о внешнем благоустройстве монастыря заботился о. Питирим. Высота духовной жизни кожеезерского архимандрита была такова, что соловецкий старец иеромонах Зосима как-то поведал ближним своим, что сподобился лицезреть отшествие души о. Питирима со ангельским пением несомой в горние обители. Это видение позднее было подтверждено письмом о кончине о. Питирима. Было это 14 августа 1903 года.
К концу XIX века в монастыре было 25 монахов во главе с архимандритом. К этому времени в обители находились две каменных (Богоявленская и Предтеческая) и одна деревянная церкви. В деревянном храме хранились мощи преподобного Никодима Хозьюгского.
Монастырь. Миниатюра XIX века
Помощию Божией и молитвами кожеезерских преподобных монастырь преобразился, став прекраснее прежнего. Но недолго пребывала в покое раскинувшаяся по острову белокаменная обитель. Заполыхало над страной октябрьское пламя и скоро опалило оно и Кожеезерскую пустынь.
Кожеозерский монастырь разделил страшную судьбу революционной России и Православной Церкви того времени.
На начало 1917 года в Кожеозерском монастыре значилось 6 иеромонахов, 4 иеродиакона, 9 монахов и 5 послушников.
Изменения государственного строя в России повлекли за собой нестроения в монастыре. Набирало силу противостояние между братией и настоятелем обители – 34-летним игуменом Олегом (Завилиным). Казначей обители иерод. Зосима в первых числах марта 1917 года в дни торжеств обновления строя в России, происходивших в Онеге, оказался в этом городе. Прихватив с собой свежие газеты, о. Зосима познакомил всех насельников с тем, что он видел и слышал.
После этого без ведома настоятеля отдал распоряжение: не упоминать в церковных молитвах царствующую фамилию. Архимандрит Олег отказался убрать в молитвах упоминание императора и его семьи. Тогда Зосима и его сподвижники стали самочинно заменять в молитвах царствующий дом словами «временное правительство». Получилось непристойное для храма Божия разночтение.
26 апреля 1917 года иеродиакон Зосима с помощью находившихся в монастыре членов Онежского исполкома провел в монастыре собрание. Большинством голосов архимандрит Олег был отстранен от настоятельской власти, для управления монастырем до назначения другого настоятеля был избран исполнительный комитет из 5 человек. Председателем был утвержден иеромонах Арсений, секретарем – иеродиакон Зосима.
На следующий день 27 апреля 1917 года около 8 часов утра избранный комитет пришел к настоятелю и потребовал монастырские деньги, а так же подписать акт о передаче управления монастырем комитету. Архимандрит подписать акт отказался, а деньги обещал выдать после первого числа мая.
В монастыре началась вольница. Монахи перестали ходить в Храм Божий и отказывались от монастырских работ. В связи со сложившейся ситуацией настоятель монастыря обратился в Архангельскую Духовную консисторию с просьбой послать кого-либо из членов для рассмотрения дела на месте.
Был немедленно отправлен благочинный монастырей архимандрит Вениамин (Кононов), бывший настоятелем Свято-Троицкого Сийского монастыря и последним настоятелем Соловецкой обители до ее закрытия, будущий преподобномученик Вениамин.
После окончания расследования о. Вениамин пришел к выводу, что для спасения обители лучше образовать в Кожеозерском монастыре женскую обитель. Он предложил Консистории для поселения в нем определить инокинь из образцовых монастырей – Холмогорского и Шенкурского. Монахов же Кожеезерского монастыря расселить, не наказывая виновных, по монастырям епархии.
Духовная консистория, получив письмо и рапорт архимандрита Вениамина о нравственном состоянии кожеезерской братии, занялась преобразованием этого монастыря в женский. Она запросила у настоятельницы Ямецкого монастыря Мариамны, не согласится ли она вместе с сестрами переселиться туда. Ямецкие монахини дали согласие. Настоятельницам Холмогорского, Шенкурского и Сурского монастырей было поручено выявить среди насельниц желающих присоединиться к ямецким монахиням. Однако осуществлению этих планов помешала революция и гражданская война.
Трагические события, происходившие в Кожеезерском монастыре в 1918 году, описал монах Валентин из числа кожеезерской братии: «В ночь на 30 сентября (13 октября) на Кожеозерский монастырь напала вооруженная винтовками банда большевиков из крестьян селения Кривой Пояс Пудожского уезда, отстоящего от монастыря в 30-ти верстах. Убили настоятеля иеромонаха Арсения и иеродиакона Пантелеимона, остальную братию – заперли в каретнике, а сами стали грабить в келиях, монастырские амбары и кладовые».
В результате произшедших трагических событий безвинно погибли: настоятель монастыря иеромонах Арсений, иеромонах Пантелеимон, монах Иоанникий, монах Илия, послушник Михаил Черепанов. Бандиты расправились также с работницей старушкой Марфой Зайцевой, гревшей самовары для приезжающих богомольцев, остались сиротами дети Ивана Анциферова, убитого, как сказали сами пришельцы, «по ошибке».
Осматривая здания, замечаешь следы пуль и снарядных осколков. Так далеко в северных дебрях лежит этот монастырь, что не заходили сюда войска и в Смутное время, и, кажется, нечего было делать тут войне. Но война была – гражданская. Нижнее течение реки Онеги и прилегающая местность до села Чекуева была занята белыми. В Кожеозерском монастыре они расквартировали свой отряд.
Зимой 1919/1920 года красные войска перешли в наступление на всех участках Северного фронта. На Онежском его участке был осуществлен дальний рейд с выходом в тыл противника. Хорошо зная Озерный край, красный отряд двигался лесной дорогой на деревню Кривой Пояс, от которой шла тропа на Кожозеро. Красный отряд состоял из северян, привыкших к трудным лесным условиям. Они сумели через снега и болота протащить пушку и пулеметы. Белые были застигнуты врасплох, но сопротивление оказали яростное. Памятью этого боя и остались следы на стенах зданий да братская могила павших красноармейцев на холме у дороги…
Началась новая страница кожеозерской истории. На месте бывшего монастыря возник Кожпоселок, а за ним и Хабарово, Тушилово и Летний Конец. Появился рыболовецкий колхоз. Занимались также животноводством, сеяли хлеб, больше – рожь. После Великой отечественной войны кто не вернулся, кто в город подался. Людей осталось мало. Пришлось оставшимся переселяться. Так и опустели деревни на Кожозере.
Есть свидетельства очевидцев о том, что в 1930-х годах на этом святом месте был концлагерь. Но даже в это страшное время в народе хранилась память о Кожеезерском монастыре и его святых угодниках.
Позднее здесь возник поселок из ссыльных, до сих пор отмеченный на картах как «Кожпоселок». При нем продолжалось осквернение обители – в Тихвинском храме жили люди, в Богоявленском держали скот. В 1958 году жителей Кожпоселка переселили в другие деревни. С этого времени и до 90-х годов на территории обители постоянно находился лишь лесничий кордон, да еще наведывались рыбаки и геологические партии.
В конце XX века после 80-летнего гонения на Русскую православную церковь вновь затеплилась лампада молитвы ко Господу в удаленной лесной пустыни Русского Севера.
Возрождение монастыря началось с приезда трех оптинских братий. В их числе был послушник Михаил (Разиньков), ставший впоследствии настоятелем обители. Первый приезд о. Михея с целью ознакомления с монастырем пришелся на 16 / 29 апреля 1998 года, а в апреле 1999 года состоялось заседание Священного Синода, на котором было благословлено открытие обители.
Церковь Тихвинской иконы Божией Матери
Божий промысел на возрождение обители был открыт еще ранее через духовника Троице-Сергиевой Лавры – архимандрита Кирилла (Павлова): о. Кирилл благословил братию перед их отъездом на север образом прп. Амвросия Оптинского. Начало пути из Онеги в Кожеезерский монастырь пришлось на 27 июня / 10 июля. Один из братьев, монах Амвросий, постриженный с именем прп. Амвросия Оптинского, заметил: «Знаете, а ведь сегодня день памяти преподобного Серапиона, основателя Кожеозерского монастыря». Но самое удивительное выяснилось позднее: в тот самый день, когда трое оптинских братий выехали на Кожозеро, происходило обретение мощей прп. Амвросия. Великий оптинский старец, восстав мощами, как бы благословил свою братию и подал им благодать на возрождение далекой северной обители.
В истории возрождения монастыря присутствует немало подобных значимых указаний. Так, отец Михей, неся послушание регента в Оптине, отслужил последнюю службу там 3 / 16 июля, в день памяти прп. Никодима Кожеезерского. Так совпало, что в 1994 г. на праздник Успения Божией Матери о. Михей выехал из Оптиной пустыни, а в 1998 г. после многих дорожных трудностей ему удалось с вещами и материалами добраться до Кожеезерского монастыря также в день Успения Богородицы. А ведь главным храмом Кожеозерского монастыря до революции был храм в честь Успения Божией Матери.
Разрушенный главный соборный храм в честь Успения Божией Матери
Иеромонах Михей помнит также интересный случай, произошедший в первый приезд братий на Кожозеро:
«Подошел ко мне мужичок по имени Игорь, живший у лесников, и интересуется: «Пришел к вам монах?» - «Какой монах?» - спрашиваю. «Да вот только что московский турист плыл на байдарке по реке Никодимке и видел, как по берегу шел монах и нес мешок картошки. Турист спросил его, куда тот идет. Монах ответил, что несет картошку в монастырь. Ну и каждый отправился своим путем». Я недоумеваю: «Какой монах? В этих местах нет селений! С какой стати по берегу реки Никодимки будет идти монах с картошкой?»
Со временем я понял, что может быть, можно думать, что это был прп. Никодим. Он нес картошку, показывая тем, что не оставляет обитель, будет и духовно окормлять ее. И мы это часто чувствуем. Когда наступают какие-то скорби, понимаешь, что в этом месте их было бы невозможно нести, если бы не помощь таких великих святых, как прпп. Никодим, Серапион, Авраамий и прочих угодников Божиих, которые жили и подвизались на Кожозере».
Иеромонах Михей не сразу узнал о том, что до революции было принято решение о преобразовании монастыря в женский. Первые десять лет своего пребывания в Кожеезерском монастыре отец Михей собирал братию, а сестер в монастырь не пускал даже в качестве паломниц. Но после нескольких промыслительных указаний Господь положил ему на сердце собирать сестринскую общину. В 2009 году по благословению епископа Архангельского и Холмогорского Тихона при монастыре стала образовываться монашеская женская община для создания в будущем женского монастыря. И только недавно выяснилось, что Господь благословил это начинание еще 100 лет назад – через священномученика Вениамина (Кононова). В настоящее время сестры несут клиросное и пономарское послушания, налаживают быт обители.
Настоятель монастыря, иеромонах Михей уже 15 лет радеет о возобновлении иноческой жизни в Кожеезерской обители, стремясь воплотить в ней святоотеческие заветы монашества первых веков: молиться и жить своим трудом. Монастырь поддерживает благочестивую традицию некоторых русских православных монастырей и обителей Афона, в которых нет электрического освещения.
За время, прошедшее с начала возрождения монастыря, был восстановлен теплый надвратный храм в честь иконы Божией Матери «Тихвинская» (на 30-50 человек), приведены в должный порядок прилегающие к храму флигели, бывший паломнический двухэтажный корпус с печным отоплением, где теперь живут насельники монастыря.
Паломническая гостиница
В 1997 году был воздвигнут Поклонный Крест. На следующий год появился первый насельник.
В монастыре сейчас немало важных дел: необходимо перекрыть крышу на храме, восстановить уничтоженную двухъярусную каменную колокольню, благодаря которой храм раньше назывался «иже под колоколы», возобновить старинный монастырский колодец с надкладезной часовней, разбить сад. Все это требует добровольных помощников, желающих трудиться во славу Божию. А пока усилия немногочисленных насельников и паломников направлены на дела самые насущные: заготовка дров, сенокос, огородные работы (выращивается картофель, морковь, свекла, тыквы, зелень, тепличные огурцы и некоторые другие), сбор грибов и ягод (клюквы, черники, брусники, калины), перевозка грузов по зимнему пути. Удаленность от мира побуждает вернуться к исконному для русского православного человека образу жизни – ежедневному труду в соответствии с Божией заповедью трудиться в поте лица и питаться от плодов рук своих. Это одно из важнейших условий монашеской жизни с первых веков, когда монахи уходили в пустынные места.
Монастырский быт отличается простотой, отсутствием излишеств, которое в большинстве случаев только на благо: например, отсутствие дрожжей в закваске монастырского хлеба, улучшает его вкус, хлеб долго не плесневеет и не черствеет; заливное из только что выловленной рыбы застывает без всякого желатина.
Первое, что видишь, выходя из келейного корпуса в ясные дни – громаду неба, красота которого умножена отражением в озерной глади. По левую руку – Поклонный крест и крест на месте упокоения прпп. Никодима, Серапиона и Авраамия Кожеезерских. За ними начинается лес и старинная монастырская дорога на Усть-Кожу, Прилуки и Шомокшу.
По правую руку – дорога к восстановленному храму в честь иконы Божией Матери «Тихвинская» и свт. Николая.
Храм расположен на возвышении и, хотя дорога к нему занимает всего несколько минут, требуется приложить усилия, хоть немного, но понудить себя на подъем. Зато как легок и радостен путь обратно после вечерней службы, когда с угора спускается крестный ход с пением «Богородице Дево, радуйся», которому вторит радостный птичий гомон.
Особую роль в благоукрашении Кожеезерского пространства в праздничные дни играет небо, которое словно прообразует ликование на небесах в честь празднуемого события. Воистину – попавшим на Кожозеро «небеса поведают славу Божию». Особенно памятны величественные картины зимнего звездного неба, гармоничность которых не нарушает ни одна горящая электрическая лампочка.
В дни Богородичных праздников на голубом небосклоне над храмом неоднократно появлялись белые лучевидные облака, словно раскрывался гигантский белоснежный цветок.
В день памяти трех святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста (30 янв. / 12 фев.) – довелось наблюдать на небе одновременно три светила: затуманенное, неяркое солнце, рано поднявшаяся луна и радужное сияние. В день памяти апостола любви Иоанна Богослова во время крестного хода наблюдали двойную радугу, опоясавшую озеро. А на отдание Вознесения необычная огненная радуга обрамляла заходящее солнце.
Недостаточную плотность населения Кожозера восполняет населенность лесов, неба и озерных вод. После зимнего затишья, изредка нарушаемого вороньим карканьем, Кожеезерье постепенно наполняется звучанием. Снегири, скворцы, лебединые стаи, массивные совы, глухари и крошечные трясогузки, хищные коршуны и безобидные ласточки, диковинные трехцветные сойки и привычные серые воробушки, знакомые и невиданные ранее птицы, поющие на все голоса, наполняют Кожозеро весной.
Насельники монастыря с любовью относятся к пернатым обитателям, подкармливая их – наиболее смелые пичуги неоднократно залетали в келейный корпус, а несколько лет назад там перезимовал раненый голубь. Когда освящался крест, установленный на пересечении рек Никодимки и Подломки в память о молитвенном подвиге прп. Никодима, во время начального возгласа появился лебедь и, трубно крича, сделал два больших круга над местом освящения.
Одно из первых ярких впечатлений от Кожозера – царящая здесь многокилометровая тишина, которой так не хватает в городской многоголосой сутолоке. Услышав Кожеезерскую тишину, начинаешь понимать, чего искали подвижники прошлых столетий, уходя из достаточно удаленных от мира обителей в лесную глушь.
Слово «пустыня» связывается в сознании с каменными или песчаными безжизненными пространствами. На Руси же обычно пустынями называли лесные пространства, в которых пустынно, так как там на много верст вокруг не встретишь человеческой души. Таких обширных пустынь не имеется ни в одном другом государстве мира.
Тишина, окружающая Кожозеро, невольно внушает благоговение вновь прибывшему. Так один паломник, пожелавший потрудиться во славу Божию на распилке дров, озадачил насельницу обители вопросом: «А здесь пилить-то можно? Тишина такая…» Кажется, лишь один звук достоин – нет, не нарушить, но дополнить эту тишину – звук монастырского колокола, призывающего на службу.
Утром, поднимаясь на колокольню для звона к началу полунощницы, затем утрени, наблюдаешь, как постепенно высветляется и озаряется небосклон на востоке, как все выше и выше поднимается солнце, окрашивая небо и озерные воды в причудливой красоты цвета. Звук колокола, отраженный поверхностью вод, особенно ясно слышен в тишине лесов Русского Севера, тогда как в городах и даже в селах он заглушается шумом работающих двигателей, механизмов. На первые удары колокола отвечает хор птиц, которых на Кожозере великое множество.
Ориентиром уклада монастырской жизни Кожеезерского монастыря является устав Глинской пустыни, последнего монастыря послереволюционной России, продолжавшего строго хранить монашеские традиции. Самое важное – не соблюдение внешнего устава, но следование православному духу, незримо передающемуся через монахов, которые были связаны с жизнью духовно процветающей в 1940-50 годы обители, через тех людей, которые бывали в Глинской пустыни. Настоятель Кожеезерской обители иеромонах Михей (Разиньков) в детстве и юности имел редкую возможность общаться с одним из духовников Глинской пустыни, с 1960-х гг. жившим на Кавказе, бывать на службах, которые совершались им с большим благоговением. Стремление соответствовать духу Глинской пустыни проявляется в желании настоятеля, чтобы все насельники неукоснительно посещали богослужения, в преимущественном внимании к благоустроенному чтению и пению и в простом образе жизни.
По уставу утренняя служба в Кожеезерской обители начинается в половину четвертого утра молебном преподобным Серапиону и Никодиму Кожеезерским. Подъем в три утра требует усилий, понуждения себя, но духовно укрепляет осознание того, что это установление, соблюдаемое лишь в немногих обителях (например, на Афоне, в скиту Оптиной пустыни и некоторых других), соответствует святоотеческой традиции. После молитвенного воззвания к устроителям монашеской жизни на Кожозере совершается установленный святыми отцами суточный круг служб: полунощница, утреня, часы, Литургия. Прихожанину городского храма, попавшего на монастырскую службу, многое кажется необычным. Например, не сразу привыкаешь к тому естественному обстоятельству, что утреня в соответствии с названием и содержанием совершается утром, а не вечером, как это принято в приходской практике. Устраняется возникающее в этом случае смущение от того, что прошение из ектении «Исполним утреннюю молитву нашу Господеви» слышишь в вечерние часы. А какой радостью наполняется сердце, когда возглас «Слава Тебе, Показавшему нам свет» звучит в храме, наполненном солнечными лучами.
После утренней службы – трапеза, во время которой продолжает звучать язык богослужения, так как жития святых нередко читаются на церковнославянском. После трапезы краткий отдых и послушания до вечерней службы (кроме праздничных и воскресных дней), которая начинается в три часа дня. Так, утренняя и вечерняя службы делят суточный круг на две части, начало каждой из которых освящено Богослужением. Богослужение – центр монашеской жизни. Средоточие самого Богослужения – соборная молитва, направляемая действиями священнослужителей и клира.
Основное попечение настоятеля Кожеезерской обители – благоустроенное чтение и пение. Именно это, по убеждению о. Михея, бывшего регентом в Оптине и Троице-Сергиевой Лавре, определяет монашескую настроенность.
Во время служб нередко звучит древний знаменный распев. В 1988 г. настоятель Оптиной пустыни архимандрит Евлогий в беседе с о. Михеем указал на то, что не стоит всю службу делать знаменной, так как это нелегко для восприятия современного человека. В соответствии с этим древнерусский распев на службах в Кожеезерском монастыре вводится вкраплениями: знаменное исполнение неизменяемых песнопений, догматиков, тропарей обычно производит глубокое впечатление на паломников, посещающих обитель. Знаменный распев вытесняет из сознания молящегося человека все наносное, отвлекающее и развлекающее ум. И казавшиеся ясными и привычными молитвенные воззвания – «Господи, помилуй», «Подай, Господи» – обретают новый, более глубокий смысл.
Заходя в храм перед утренней службой, невольно замираешь: полумрак, более или менее густой в зависимости от времени года, согрет мерцающими огоньками неугасимых лампад перед Распятием, храмовыми иконами Божией Матери «Тихвинская» и святителя Николая Чудотворца, образом преподобного Никодима Кожеезерского. Это вызывает благоговейное ощущение соприсутствия Невидимого, но вся Исполняющего Бога. Постепенно возжигаются свечи – сперва перед образом преподобного Никодима во время молебна, на полунощнице затепливается свеча Господу, на утрене – Богородице, празднуемым святым. К Литургии обычно выходит солнце.
Одна из послушниц монастыря говорит: «Погода тоже несет послушание». И постепенно перестаешь удивляться тому, что во время или вскоре после Литургии серый промозглый день согревается и освещается солнцем. Другая насельница в пасмурные дни ходила к месту упокоения прпп. Никодима, Серапиона и Авраамия с просьбой о хорошей погоде и обычно получала просимое.
В праздничные дни особенно явственно ощущается ликование природы, прославляющей Создателя своей красотой. Удивительно теплые, радостно-солнечные дни Пасхальной седмицы по ее завершении сменились дождливым ненастьем.
По сей день Кожеезерская обитель остается уединенной пустынью, удаленной на десятки и сотни километров от селений, не имеющей автомобильных дорог. Монастырь находится в 120 верстах на юго-восток от города Онеги Архангельской области на Лопском полуострове, который омывается водами озера Кожи.
Конечно, ни словесное описание, ни фотоснимки не в состоянии передать богатство света, цвета, гармонию их сочетания и вызвать благоговейное ощущение величия Божиего, «вся премудростию Сотворившего».
«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» – гласит поговорка. И действительно, сколько бы ни читал о красоте, тишине, о многовековой намоленности этого монастыря, можно это прочувствовать полной мерой только побывав там. А людей, сумевших посетить этот благодатный уголок православной Руси, можно назвать счастливчиками.
Кожеезерская обитель с радостью примет сестер, иночествующих или желающих монашеского образа жизни. Монастырь также нуждается в помощи православных воцерковленных паломников, которые готовы помочь сестрам обустроиться в таком удаленном месте. Господь подает особое благословение тем, кто помогает сестрам, собранным во имя Христово!
В случае прихода братии в монастырь, возможно возродить ранее существовавший скит в честь Пророка и Предтечи Господня Иоанна Крестителя.
