Сийские святые
Преподобный Пахомий Кенский родился около 1450 года, был учеником прп. Александра Ошевенского. Подвизался в его монастыре до блаженной кончины прп. Александра в 1479 году.
Строгий постник и молитвенник, Пахомий много лет провел в уединении. Со временем на место его подвигов за советом и благословением стали приходить местные жители, некоторые просили старца принять их под свое руководство, постепенно около келлии преподобного возникла целая обитель иноков. Здесь был поставлен храм в честь Преображения Господня, ставший средоточием Спасо-Преображенского Кенского монастыря. Произошло это не позднее начала XVI столетия, а возможно, в конце XV. В своей обители преподобный Пахомий устроил больницу для немощных старцев. Братия сами вместе с настоятелем трудились на земле: сеяли и убирали хлеб, ловили рыбу, расчищали лесные участки под поля.
В 1508 году в Кенской обители принял иноческое пострижение преподобный Антоний Сийский, подвизавшийся первоначально под руководством Пахомия.
Прп. Пахомию принадлежит особая роль в становлении Сийского монастыря: он принял к себе трех будущих сийских святых – прпп. Антония, Александра и Иоакима. Постриг их в иночество и несколько лет был их духовным наставником, воспитав как истинных монахов-подвижников. Он же благословил их на пустынножительство и создание обители.
Прп. Пахомий почил около 1515 г., приняв перед смертью схиму, в основанном им монастыре.
Вскоре после смерти святого у его гроба стали совершаться чудеса. В 1800 году Преображенский храм и все, что в нем находилось, погибло в пожаре. Остались нетронутыми огнем лишь три доски над могилой святого.
Входит в Собор Всех святых, в земле Российской просиявших, а также в Соборы святых ряда епархий.
Память прп. Пахомия отмечается четыре раза в году: в первую субботу после Богоявления, на второй и третьей Неделях по Пятидесятнице – в Соборе Всех святых, в земле Российской просиявших, в Соборе Новгородских святых, а также в Соборе Карельских святых.
В Антониево-Сийской обители чтут память прп. Пахомия: он включен в Собор Сийских святых, написан его иконографический образ, сотрудниками монастырского церковно-археологического кабинета составлена современная редакция жизнеописания этого угодника Божия, собираются документы и материалы о нем.
Преподобные Александр и Иоаким – первые Сийские святые, причисленные вслед за прп. Антонием к сонму Новгородских святых. Они стали одним из первых насельников Антониево-Сийского монастыря, прожили в нем до самой кончины и были погребены в нем.
Преподобные Александр и Иоаким Кенской обители, подвизались там вместе с прп. Антонием. Будучи верными сподвижниками прп. Антония, они вместе с ним обустроили первую обитель – Никольскую пустынь на реке Шелексе. Здесь к братии присоединились преподобный Исаия и еще три инока. Однако через семь лет насельникам Никольской пустыни пришлось покинуть это место из-за противления местных жителей.
По молитвам прп. Антония Господь указал им новое, уединенное место на полуострове Большого Михайлова озера, где в 1520 г. и была основана Сийская обитель. Прпп. Александр, Иоаким, Исаия, Елисей, Александр (второй) и Иона стали первыми насельниками монастыря.
Они явились главной опорой прп. Антония при устроении обители. По его поручению прпп. Александр и Исаия в 1525 г. отправились в Москву и получили великокняжескую грамоту об учреждении монастыря и даровании ему земель. В связи с этим прп. Исаия стал также особо почитаться сийской братией, а после смерти был причислен к сонму Новгородских святых. В Минеи (издание Московской Патриархии, 1987 г.) прп. Исаия именуется Илией.
Память святых отмечается три раза в году: на второй и третьей Неделях по Пятидесятнице – в Соборе Всех святых, в земле Российской просиявших, в Соборе Новгородских святых, а также 20 декабря – в день преставления их духовного наставника, прп. Антония Сийского.
В Антониево-Сийском монастыре возрождается почитание этих угодников Божиих: они включены в Собор Сийских святых, написан иконографический образ, составлена новая житийная справка о их жизни и служении.
Имена преподобных Исайи и Никанора Ручьевских указаны в списке Всех святых, в земле Российской просиявших.
Немногое известно нам о преподобных Исаие и Никаноре Ручьевских. Даже неизвестно в точности, насельниками какого из северных монастырей они являлись. Так, в своем «Архангельском Патерике» архимандрит Никодим делает предположение о том, что они могли быть иноками Соловецкого монастыря. Автор другой редакции их жития, священник А. Кириллов, предполагает, что они являлись выходцами из Николо-Корельского монастыря. Как о Соловецких святых говорится о них и в Архангельском патерике.
В сохранившейся в одном из рукописных сборников Антониево-Сийского монастыря «Повести о пришествии преподобного Исаии Ручьевского» говорится, что он пришел на зимнюю сторону Беломорского побережья в Мезенский край в 7123 (1615) году, и одному из крестьян Зимней Золотицы, Антону Федорову, велел довести его до реки Ручьи, где в расстоянии версты от моря лежал прославленный Богом человек, неизвестный по имени. К месту, где покоился этот угодник Божий, наношено было много плавучего леса и устроено было над ним как бы некоторое здание («аки хоромина»). Старожилы рассказывали, что этот неизвестный подвижник, приплывший из-за моря в небольшом судне с наемным человеком, был ограблен и убит последним и лежал здесь уже с давних лет, задолго до прихода Исаии.
По известным лишь одному Богу причинам преподобный Исаия не сразу поселился на полюбившемся ему пустынном месте. Он окончательно вернулся в эти края только через год. Вероятно, это произошло поздней осенью, так как он даже не успел построить себе келью. Суровую северную зиму на берегу Белого моря преподобный Исаия провел в вырытой им глубокой яме-землянке, занесенной снегом. Однако ради Господа он мужественно терпел и голод, и холод. Только через год на этом месте преподобный поселился для уединенных подвигов, выстроил себе келью. А над мощами неизвестного угодника Божия срубил деревянную часовню. В этой часовне впоследствии был погребен и он сам. Год кончины преподобного Исаии неизвестен.
Со временем к нему стали приходить и селиться рядом другие иноки. В часовне впоследствии нашел себе место вечного упокоения и прп. Исаия, неизвестно когда скончавшийся. После блаженной кончины его Ручьевская пустынь не получила своего дальнейшего развития.
Святые подвижники прославились посмертными чудотворениями. Казалось бы, память о двух подвижниках, похороненных на пустынном берегу Белого моря, вскоре должна была бесследно исчезнуть. Но у Бога нет забытых.
В 1666 году иерею церкви Рождества Пресвятой Богородицы Зимнезолотицкой волости Симеону было видение. Явившийся в светлом образе муж открыл ему, что в Ручьях почивают Исаия и с ним другой лежащий, имя которому священноинок Никанор. При этом видении болевший до тех пор головою иерей Симеон стал здрав. Это было первое чудо, совершенное преподобными Исаией и Никонором. Благодаря этому видению имена их стали известны православным людям, которые стали молиться им, как святым.
В том же самом году по молитвам преподобных Исаии и Никанора Ручьевских произошло еще одно чудо. Некто Феодор Федотов, житель Зимней Золотицы, вместе с несколькими односельчанами отправился на промысел морского зверя. Они уже набрали достаточно добычи, когда с берега в сторону моря подул сильный ветер, суливший промышленникам опасность быть унесенными далеко в море и погибнуть там. Тогда Феодор и его товарищи принялись молиться Богу и Ручьевским преподобным. При этом они, по благочестивому обычаю поморов, дали обет – в случае, если останутся живы, пожертвовать деньги на свечи в часовню, где почивали их мощи. После этого, к изумлению промышленников, их судно внезапно само пошло против ветра к берегу, словно его вела незримая сила. Поморы возблагодарили Бога и Ручьевских чудотворцев, по молитвам к которым они только что избежали верной гибели. А ночью Феодору в видении явился «старец сутуловатый, невысокого роста, с седой бородой». Он сказал ему: «встань от сна и позаботься о морской добыче. А что обещал в Ручьи, то донеси исправно». После этого Феодор проснулся и решил проверить, цела ли добыча. При этом он обнаружил, что туши добытых морских зверей целы, но веревки, которыми они были привязаны, порвались, так что их могло бы унести в море, если бы чудесный старец не велел Феодору «позаботься о добыче». Разумеется, что после всех чудесных событий, происшедших с ними на промысле, Феодор и его товарищи выполнили свой обет. По их примеру и другие поморы-промышленники нередко стали молиться преподобным Исаие и Никанору, прося защиты «от бурь морских и помощи в промыслах».
После этих чудесных явлений почитание Ручьевских пустынников Исаии и Никанора и молитвенное обращение к ним в нуждах стало распространяться среди окрестных жителей на далекое пространство. Повесть замечает в конце, что «от тех преподобных отец благодать Божия сияет, и кто из православных христиан помолится этим отцам с верою, то во время плавания по морю избавляют от потопления во время бурь... и в промыслах морских низпосылают помощь».
Место, где почивали мощи преподобных Исаии и Никанора, относилось к вотчинам Антониево-Сийского монастыря. Как уже упоминалось выше, это место было пустынным. Поэтому некому было присматривать за гробницами преподобных и содержать часовню в надлежащем порядке. В связи с этим, в 1678 г., в игуменство преподобного Феодосия Сийского, по благословению Новгородского Владыки Корнилия, мощи Ручьевских чудотворцев были перенесены в Сийский монастырь. В перенесении мощей участвовали трое насельников монастыря – иеромонахи Никодим и Лаврентий и иеродиакон Иосиф. Мощи Ручьевских чудотворцев были помещены в сохранившуюся до наших дней усыпальницу, вход в которую находится справа от места погребения преподобного Антония Сийского. Так преподобные Исаия и Никанор пополнили собою сонм святых угодников Сийской обители. В 2008 году монастырь отметил 330-летие этого события.
Ежегодно, 24 ноября, в день перенесения мощей преподобных Исаии и Никанора в Сийский монастырь, у их гробниц совершались панихиды. Долгое время они почитались местно. Однако в 2000 г. Ручьевские чудотворцы были причислены к лику святых. Так Господь прославил двух смиренных подвижников, не искавших славы от людей, но получивших ее от Бога.
Святые почитаются как покровители мореплавателей, промысловиков – зверобоев и рыбаков.
В Антониево-Сийском монастыре почитают угодников Божиих: прпп. Исаия и Никанор включены в Собор Сийских святых, написан их иконографический образ, составлено жизнеописание.
Ныне прпп. Исаия и Никанор Сийские входят в Собор Всех святых, в земле Российской просиявших. Память их отмечается три раза в году: 10/23 сентября – день перенесения мощей в монастырь, а также в Недели вторую и третью по Пятидесятнице.
Преподобный Феодосий родился «около 1612 г. в Холмогорах». В миру он звался Феодором. Его отец, Игнатий Лебедев, был «ремесленником-среброковачом» (ювелиром). Хотя архимандрит Никодим пишет о том, что преподобный Феодосий происходил «из духовного звания». Мать его звали Феодосией. Родители надеялись, что мальчик унаследует ремесло отца. Однако он не обнаруживал к этому никакой склонности. Зато охотно проводил время за чтением божественных книг. Начался разлад с отцом.
Когда Феодору исполнилось 18 лет, он, против воли родителей, ушел в Сийский монастырь, игумен Иона постриг его в монашество с именем Феодосий. Он прожил там много лет. Отличался строгой подвижнической жизнью. В январе 1643 года игуменом обители стал преподобный Феодосий.
Автор Архангельского патерика священномученик епископ Никодим (Кононов) писал о Феодосии: «Это был человек высоко благочестивой жизни, ревнитель святыни, строгий подвижник, мудрый правитель обители... При нем иноческая жизнь стояла на высоте нравственного совершенства». Сийскому игумену благоволили патриарший двор, царский дом, многие именитые бояре. В Москве монастырь имел два подворья, благотворное влияние его простиралось на весь Архангельский край. Много трудов приложил Феодосий, чтобы укрепить монастырское общежитие.
В годы его настоятельства была закончена постройка каменных монастырских храмов – Свято-Троицкого собора, Благовещенской и Сергиевской надвратной церквей. «Это был человек высоко благочестивой жизни, ревнитель святыни, строгий подвижник, мудрый правитель обители. Он много потрудился над благоустроением края, и при нем в обители иноческая жизнь стояла на высоте нравственного совершенства». Все свое свободное время он отдавал книгам. Переписывал их, собирал древние рукописи, чтобы сделать с них достоверные списки. В 1648 году «Феодосий переписал житие преподобного Антония, украсив его заставками, рамками и 153 рисунками. Известно, что он сам написал иконы Софии-Премудрости Божией и основателя монастыря – преподобного Антония Сийского».
В 1650 году, по поручению Новгородского митрополита Никона игумен Феодосий освидетельствовал мощи преподобного Евфимия Архангелогородского. Так оказались взаимосвязаны судьбы этих двух северных подвижников.
Визит владыки, по тем временам событие совершенно необычное, и некоторые люди увидели удобную возможность пожаловаться на свое начальство. Не зная о предстоящем приезде митрополита, Феодосий «отшел во царствующий град монастырския ради потребы». И когда владыка появился в монастыре, нашлись среди братии такие иноки, которые оклеветали игумена.
Неизвестно – поверил ли Никон этой жалобе. Вероятнее, что, зная добродетельную жизнь отца Феодосия, он решился только на время удалить его из монастыря и, «желая да мятеж утолится», поставил игуменом иеромонаха Корнилия, а игумену Феодосию повелел удалиться в уединенную Кожеезерскую обитель, где сам некогда был настоятелем.
Известие об этом испытании дошло до Феодосия в бытность его в Москве. Возблагодарил прп. Господа, устрояющего спасение людей многообразными путями: игумен Феодосий тяготился должностью начальствующего и молил Бога, чтобы Господь дал ему возможность послужить Ему в уединении и безмолвии. Господь чудесным образом исполнил это заветное желание. Прп. Феодосий поспешно возвратился в свою обитель, чтобы не медля идти в Кожеезерский монастырь.
Не как изгнанник и подначальный, а с честью был принят прп. Феодосий настоятелем Кожеезерского монастыря Сергием и братией его, так как им были известны невинность изгнанного и ложное его оклеветание. По просьбе игумена Сергия прп. Феодосий поселился в одной келии с ним и пребывал здесь все время своего пятилетнего пребывания в Кожеезерской обители.
Около него сплотились братия, ревнующие о добродетельном житии, в числе коих был Боголеп, ученый муж, написавший в обители многие книги, иеромонах Евфимий, бывший потом настоятелем одного монастыря близ Каргополя, и иеродиакон Павел, ставший вскоре настоятелем Кожеезерского монастыря.
Игумен Сергий, вызванный патриархом Никоном в Москву, успел оправдать в глазах Патриарха невинно оклеветанного Феодосия. К преподобному было отправлено извещение, что он может быть свободен от подначального жития, и может избрать себе место для жительства, где пожелает. Несмотря на узы дружбы и любви, которые связывали прп. Феодосия с братией Кожеезерской, любовь к обители прп. Антония взяла верх, и как только получил он разрешение Патриарха от подначального жития, то, оплаканный друзьями, тотчас пошел в прежнюю свою обитель.
Без Феодосия в монастыре начались нестроения. Старцы обратились к Никону, теперь уже Патриарху, с просьбой указать, что им делать. Ответ еще не был получен, когда в монастыре произошел опустошительный пожар. Сгорела Сергиевская церковь, нанесен урон другим храмам, на каменной колокольне расплавились колокола, дотла выгорели келейные и дворовые строения. 367 человек остались без крова. И только местная чудотворная икона Смоленской Богоматери вышла из огня невредимой, что было знаком милости Божией. В упадке застал родной монастырь игумен Феодосий вернувшийся из ссылки в 1663 году.
Забыта была прежняя вражда, умолкли страсти, возвратившегося изгнанника с любовию встречала не только прежняя единомысленная с ним братия, но и враги, с коленопреклонением и слезами прося его о забвении их злодеяния.
Началось строительство церкви прп. Сергия Радонежского. Царь Михаил отдал обители оброк с нее, для украшения храмов направил в монастырь своего иконописца Феодора Усольцева. Непрестанными трудами игумен поднял духовное и хозяйственное положение обители до того уровня, в каком она пребывала при Ионе. Не помня зла, которое причинили ему некоторые из злонравных братий, Феодосий пополнил библиотеку обители, сгоревшую во время пожара, 19 рукописными и 12 печатными книгами из своих «келейных книг».
Недолго, однако, на этот раз пришлось на этот раз пробыть прп. Феодосию в Антониево-Сийском монастыре. Братия Кожеезерской обители вскоре отправила к Патриарху Никону просьбу о том, чтобы Феодосий был у них игуменом. Патриарх уважил это ходатайство, и посланные из Кожеезерской обители явились к Феодосию с патриаршим повелением.
Смутился преподобный и был крайне опечален этим новым назначением, но измлада навыкнув к послушанию, не решился прекословить начальственному распоряжению и, предав себя в волю Божию и призвав на помощь прп. Антония, вторично отправился в Кожеозерскую обитель уже как настоятель ее.
Прп. Феодосий хотя и принял с терпением начальственные труды, но дух его стремился на служение Богу в безмолвии. Нередко со слезами просил он у Господа освобождения от возложенного на него начальствования в Кожеозерской обители. И вот не пробыл прп. Феодосий игуменом и года, как снова оставляет Кожеезерскую обитель, – теперь уже навсегда, и водворяется в излюбленной им обители преподобного Антония Сийского.
Весной и в начале лета 1672 года в окрестностях монастыря стояла столь ненастная холодная погода, что начался падеж скота, реальной была угроза неурожая хлебов. Все горевали и молились. На помощь пришел преподобный Антоний – явившись монастырскому работнику Иоанну Тырыданову во сне, Преподобный наказал передать настоятелю, чтобы тот повелел подвластному духовенству «идти иероям из окрестных весей со кресты, со всенародным множеством к Угловатому езеру молебствовать». Крестный ход состоялся,
Господь услышал их молитвы – погода вдруг сменилась, урожай был спасен. С тех пор, на протяжении веков ежегодно совершается крестный ход к Святому озеру. Только в безбожное время с закрытием монастыря, разрушением храма и скита на берегу озера шествие прекратилось. Но и в те десятилетия местные жители тайными тропами пробирались к святому месту, ставили там поклонный крест. Ныне, с возрождением монастыря традиция возобновилась. В день памяти Всех Святых, в земле Российской просиявших, жители не только Холмогорья, но и Архангельска, других городов и районов области шествуют, с духовенством во главе крестным ходом.
На время игуменства Феодосия пришелся раскол в Русской Церкви. Но Сийский монастырь оказался на высоте своего призвания: под управлением мудрого игумена, он достойно держал знамя Православия. В 1682 г. состоялось открытие Холмогорской епархии, первым ее архиепископом стал Афанасий (Любимов). Сийский игумен всемерно помогал ему в устроении епархии, «шесть лет был правою рукою архиепископу Афанасию».
Таким образом, на нем сбылось Евангельское изречение – «так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного» (Мф. 5, 16).
Преподобный Феодосий «создал в Сийском монастыре своеобразную школу книгописания». Особое значение придавал он украшению книги. При оформлении книг он «использовал двухцветные оттиски с гравированных на дереве художественных рамок». Среди собранных и переписанных им книг были жития святых, творения Максима Исповедника, Катехизис, «Просветитель» Иосифа Волоцкого… Причем с книгами духовного содержания соседствовали и исторические – «История Иудейской войны» Иосифа Флавия, «Римские деяния», Степенная книга, «Новый Летописец». Судя по этим названиям, преподобный Феодосий был весьма и разносторонне образованным для того времени человеком и любил историю.
Умер преподобный Феодосий в возрасте 79 лет, 29 октября 1687 года. Он был похоронен в монстырской усыпальнице, рядом с преподобными Исаией и Никанором Ручьевским, недалеко от места погребения преподобного Антония Сийского. После его кончины Сийскому Свято-Троицкому монастырю досталось единственное сокровище почившего игумена Феодосия. Это были любимые его книги – 25 рукописных и 28 печатных.
Память преподобного Феодосия Сийского совершается 29 октября (по новому стилю 11 ноября).
Тропарь, глас 8.
Подвигомъ добрым подвизався, от юности твоея, преподобне Феодосие, мирскую суету отверглъ еси, девство же и цъломудрие возлюбилъ еси, царствия ради небеснаго. Вина и упояющаго пития до кончины не вкусивый, единаго Бога взыскуя, пустыню пречуднаго отца Антониа достиглъ еси, и в ней во смиренномудрии и слезахъ все житие препроводилъ еси, онаго житию подобяся, и во всемъ бывъ образ добродетелей твоимъ ученикомъ. И ныне въ горния обители преселився, святей Троице предстоиши, поминай нас, чадъ твоих, пресвятей Троице моляся от всякихъ бедъ и скорбей избавити и спасти душы нашя.
Кондакъ, глас 8.
От юности твоея, преподобие, Господеви возложивъ, вся плотская мудрования воздержаниемъ увядил еси, в постъхъ, молитвахъ образ бывъ твоим ученикомъ. Добродътели богомудраго Антониа наследовавъ, и того обители измлада достиглъ еси, и в ней трудолюбнъ твою жизнь препроводилъ еси въ терпении мнозе. И нынъ со всъми святыми Святъй Троице предстоиши, поминай насъ, чтущихъ всечестную память твою, да вси велегласно воплемъ ти: «Радуйся, досточудне Феодосие, наставниче духовный!».
Преподобный Паисий был уроженцем Архангельской земли. Мирское имя его неизвестно. Происходил он из духовного сословия. Его отец, священник Мирон, служил в соборе Сийского монастыря. Воспитываясь с детских лет в стенах святой обители, назидаясь примером подвижнической жизни его насельников, проходя различные послушания (долгое время он был келарем Сийского монастыря), юноша не желал для себя никакой другой жизни, кроме иноческой. В 1664 г. он был пострижен в монахи своим духовным наставником, преподобным Феодосием Сийским, получив в постриге имя Паисия.
В 1676 г., по указу Патриарха Иоакима, монах Паисий был назначен на высокую и ответственную должность – патришего казначея. После этого он должен был оставить Сийский монастырь и переехать в стольный град Москву. Благодаря своей высокой должности, приближенности к Первосвятителю, Паисий мог достичь высоких церковных чинов и званий. Например, стать архиереем. Однако, по смирению своему, он навсегда «предпочел остаться простым монахом», даже не принимая священного сана. Так он преодолел искушение властью и богатством.
Преподобный Паисий не забыл и далекий северный монастырь, в котором вырос и где положил начало своей монашеской жизни. Он несколько раз приезжал туда, и всегда привозил с собою богатые подарки. Преподобный Паисий стал щедрым благотворителем Сийского монастыря. «Он, монах Паисий, жаловал во всяких монастырских нуждах, воспомогал и заступал, и на судах денег давал окупать монастырские долги, так что исчислить благих его к обители сей не можно», – такое упоминание сохранилось о нем в старинных документах Сийской обители (60, 23). После опустошительного пожара, случившегося в монастыре 2 мая 1658 г., на средства, пожертвованные преподобным Паисием, были построены каменные корпуса для настоятеля и братии. А также каменное здание с храмом в честь преподобного Сергия Радонежского. Преподобный Паисий подарил родному монастырю также 300-пудовый колокол, церковные книги и облачения.
Преподобный Паисий заботился не только о материальном благосостоянии Сийского монастыря, но и о его значении для Архангельской земли. В 1692 г. он лично привез туда грамоту Патриарха Адриана, который благословил там «быть архимандрии». 31 июля того же года архиепископ Холмогорский и Важеский Афанасий (Любимов) посвятил в сан архимандрита бывшего монастырского казначея иеромонаха Никодима (Мамонова), ученика преподобного Феодосия. Впоследствии, за свою праведную жизнь, первый сийский архимандрит почитался как один из подвижников Сийского монастыря. Преподобный Паисий подарил архимандриту Никодиму привезенную им с собою из Москвы «архимандричью шапку». С тех пор Сийская обитель управлялась архимандритами, равняясь по известности и значимости для Архангельской земли только со Спасо-Преображенским Соловецким монастырем. Безусловно, в этом была немалая роль патриаршего казначея, преподобного Паисия, стремившегося возвысить, украсить, благолепно отстроить воспитавший его монастырь.
Преподобный Паисий благотворил Сийской обители не только при жизни, но даже по смерти. В свой последний приезд в нее в июле 1692 г. в числе других даров он привез четыре запечатанных сундука, велев вскрыть их после своей кончины. Спустя три года, когда преподобный Паисий скончался, сундуки были распечатаны. В них оказались последние дары Паисия воспитавшей его обители – редкие и дорогие книги. В их числе – драгоценное Евангелие с 2130 цветными миниатюрами. Так последний раз, уже после кончины, преподобный Пассий щедро одарил Сийский монастырь прекрасными дарами.
Преподобный Паисий отошел ко Господу 17 декабря 1695 г. Отпевание его было совершено в Богоявленском монастыре самим Патриархом Адрианом. Однако мощи его были перевезены в Сийский монастырь. Так завещал преподобный Паисий, пожелавший быть похороненным в родной обители. Его воля была исполнена. Мощи преподобного были погребены в Троицком соборе, в той же усыпальнице, справа от места погребения преподобного Антония, где почивали и мощи преподобных Исаии и Никанора Ручьевских. И преподобный Паисий, навсегда связавший свою судьбу с Сийским монастырем, вернулся в нее после своей кончины.
Память преподобного Паисия почиталась местно. В день его кончины, 17 декабря, над его гробницей служились панихиды.
Преподобномученик Вениамин родился 4 января 1868 года в деревне Евсевиевской Шенкурского уезда Архангельской губернии в семье крестьян Василия Егоровича и Пелагии Ильиничны Кононовых и в крещении был наречен Василием. По обстоятельствам и обычаям того времени образование Василий получил дома. Благочестивые родители его не раз бывали в Соловецком монастыре, куда брали с собою и сына. И с каждым разом после посещения славной своими святыми основателями и насельниками обители в нем все более крепла решимость посвятить жизнь свою служению Господу.
В 1893 году, когда Василию исполнилось двадцать пять лет, он поступил в монастырь трудником, а в 1897 году был принят в него послушником. В монастыре Василий руководил хлебопекарней и заведовал расходной монастырской лавкой. За это время он окончил шесть классов Соловецкого братского училища; показав большую склонность к иноческой жизни, он оказался благонравным и послушным, имеющим большие задатки к внутреннему самоуглублению. 12 июня 1903 года настоятель Соловецкого монастыря архимандрит Иоанникий (Юсов) постриг послушника Василия в монашество и нарек ему имя Вениамин в честь священномученика Вениамина Синайского. 28 августа 1905 года монах Вениамин был рукоположен во иеродиакона, а 15 июля 1908 года – во иеромонаха; он исполнял послушания при мощах преподобных Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев и законоучителя братского училища.
В декабре 1909 года умер духовник обители старец иеромонах Дамаскин. На собрании братии иеромонах Вениамин был избран новым духовником монастыря. В 1912 году после 19-ти летнего пребывания в Соловецкой обители, иеромонах Вениамин был назначен настоятелем Антониева Сийского монастыря и возведен в сан архимандрита преосвященным Нафанаилом, епископом Архангельским. Архимандрит Вениамин управлял Антониевым Сийским монастырем пять лет. В 1913 году – награжден наперсным крестом, в 1916-м – орденом святой Анны 3-й степени.
В 1913 году в Соловецком монастыре началась смута: некоторые из братии, недовольные распоряжениями архимандрита Иоанникия, выступили против настоятеля, и поскольку никаких серьезных обвинений представить они не могли, то и стали писать на него начальству различные клеветнические измышления; эта смута продолжалась четыре года и закончилась решением Святейшего Синода от 4 августа 1917 года уволить архимандрита Иоанникия на покой. Прочитав об этом решении Синода в газете, архимандрит Иоанникий перекрестился и сказал: «Слава Богу за все. Мне своих дел не стыдно». Ему в это время исполнилось шестьдесят семь лет.
Монастырь, таким образом, оказался без руководства, и 22 августа 1917 года исполняющий обязанности прокурора Московской Святейшего Синода конторы направил протопресвитеру Московского Большого Успенского собора Николаю Любимову письмо, в котором писал: «Принимая во внимание, что в монастыре среди известной части насельников господствует немирное настроение, что неблагоприятное внутреннее состояние монастыря усугубляется внешнею угрозою неприятеля, что сообщение с монастырем, вследствие прекращения осенью навигации, будет затруднено, для пользы обители представляется необходимым просить Святейший Синод ускорить выборами настоятеля монастыря, дабы не оставлять монастырь в трудное время без настоятельского руководства, и командировать на выборы особое духовное лицо»
На следующий день последовало распоряжение: провести выборы и командировать для наблюдения за ними епископа Угличского, викария Ярославской епархии Иосифа (Петровых). По существующим в то время правилам, в выборах должны были участвовать только монахи, но, поскольку архимандриту Иоанникию ставилось в вину, что многие указные послушники, живя в монастыре по двадцать лет, не постригались в монашество, некоторые из оппозиционно настроенных монахов потребовали допустить и послушников к участию в выборах.
Выборы настоятеля были назначены на 4 сентября 1917 года. Поскольку архимандрит Иоанникий имел право быть вновь избранным, то он в этот день передал письмо, адресованное епископу Иосифу и братии:
«Ваше Преосвященство, Преподобные отцы и Братия! В интересах мира обители я отказываюсь от чести переизбрания в настоятели, предоставленной мне Святейшим Синодом.
Хочу остающиеся дни моей жизни окончить среди вас в безмолвии и уединении, в мире и безмятежии. Смиренно прошу всех вас простить мне грехи и прегрешения мои пред вами вольные и невольные. В свою очередь от души прощаю всех вас, кто согрешил предо мною. Усердно прошу вас принять меня в свою среду как брата, как друга, как сомолитвенника вашего! Да благословит Господь Бог ваше избрание нового настоятеля».
4 октября 1917 года после молебна в Успенской трапезной церкви состоялись выборы нового настоятеля, которые производились тайным голосованием – путем подачи записок; в них участвовало 170 монахов и 77 указных послушников; «из поданных 247 записок подавляющее большинство (238) оказались за отца архимандрита Вениамина, настоятеля Сийского монастыря, бывшего духовника Соловецкой обители».
Настоятель Соловецкой обители архимандрит Вениамин
28 сентября 1917 года Святейший Синод назначил архимандрита Вениамина настоятелем Соловецкого монастыря. С самого начала управления монастырем отца Вениамина преследовали различные искушения, которые он связывал с неправильным, немонашеским поведением братии по отношению к прежнему настоятелю. В ночь с 7 на 8 декабря 1917 года в бучильном корпусе южного дворика вспыхнул пожар, который перекинулся на другие постройки. Чудом удалось спасти монастырские постройки от огня. Отец Вениамин сказал тогда братии, что это несчастье попустил Бог за тяжкие братские грехи и смуту против настоятеля. «Все ли мы хороши сами? – сказал он. – Отца Иоанникия не считали ли первым человеком – и его же загрязняли, и заплевали, и заушали. Ныне я кажусь многим из братии хорошим, но боюсь, что придет, и скоро, время, когда и я буду казаться тоже худым и ненужным, и против меня также начнут вести козни и смуты». Архимандрит Вениамин призвал братию монастыря к миру, любви и примирению и забвению скорбного прошлого.
Во время этой беседы вперед выступил иеродиакон Вячеслав, который стал поносить бывшего настоятеля, обвиняя его в различных преступлениях. Но братия, прервав смутьяна, вывела его из помещения.
«Отныне никаких обвинений против отца Иоанникия я принимать не буду», – завершая беседу, твердо заявил новый настоятель.
Архимандриту Вениамину удалось на время восстановить порядок в обители, некоторые монахи-смутьяны покинули монастырь, остальные внешне смирились.
В это время власть в России уже захватили безбожники-большевики, и в стране началась гражданская война. Большевики издали декрет об отделении Церкви от государства, Церковь лишалась прав юридического лица, а все ее имущество государством реквизировалось. Долг перед Господом и людьми обязывал архимандрита Вениамина и братию сохранять соловецкие святыни, укрывать и спасать имущество от большевиков. В связи с этим декретом братия обители приняла меры к сохранению наиболее чтимых святынь, а также тех ценностей из ризницы, которые имели богослужебное употребление. По указанию архимандрита Вениамина эти ценности были скрыты в стене и под папертью Спасо-Преображенского собора, а также над алтарем Никольской церкви. Тайные хранилища для продовольственных запасов начали строиться рядом с Амбарным озером и озерными каналами. Ближайшим помощником настоятеля в этих работах стал иеромонах Никифор (Кучин).
21 февраля 1920 года Красная армия вошла в Архангельск, а 29 апреля на Соловки прибыла Особая комиссия Губревкома, и с островов стали вывозиться запасы продовольствия. В это время в монастыре жили 400 монахов и 200 послушников. Комиссию возглавлял М. С. Кедров. Ее целью было выявление «запасов оружия и продовольствия, принадлежавших буржуазии и ее пособникам». Но чекисты искали не только оружие, оставленное белогвардейцами и союзными войсками.
Лето 1920 г. было последним летом с уставной монашеской жизни на Соловках. Осенью 1920 г. монастырь был закрыт. Монахов выгнали с Большого Соловецкого острова. Начался самый страшный в истории монастыря период – период систематического грабежа соловецких ценностей, дележки территорий и имущества между советскими организациями. Архимандрит Вениамин жаловался в Кемский продовольственный комитет, пытаясь защитить жизненно необходимую для обители часть имущества: «...если не достанется хлеба хотя бы на пятнадцать дней, все мы должны будем помереть с голоду на диком, суровом морском острове...
Монастырю необходимо иметь годовой запас продовольствия, а вследствие сего долгом считаю просить комитет оставить в монастыре ту годовую норму, которая полагается на братию монастыря в количестве 430 человек…»
В ответ обыски и грабеж приобрел новую силу. Среди оставшихся монахов нашлись предатели, сообщившие большевикам о скрытых ценностях. С этого времени в Соловецкой обители началась новая смута, но уже против архимандрита Вениамина. Затаивший обиду на настоятеля иеродиакон Вячеслав от имени небольшой группы поддержавших смуту монахов направил заявление к одному из новых руководителей Соловецких островов: «Мы, видя Ваше снисхождение, сознавая свои вины и опасаясь за будущее, осмеливаемся обратиться к Вам, а в лице Вашем и ко всей Советской власти, с нижайшей просьбой: …оставить наше общество жить на тех началах, какие были начертаны нашими представителями и основателями: Василием Великим, Феодором Студитом, а русскими – Антонием, Феодосием Киевскими и последующими до наших основателей: Зосимы и Савватия и Филиппа, борца за угнетенных. Эти лица и подобные им… не имели в виду никаких политических целей, ни захвата власти и земли, но единственная их цель – возвышение бессмертного человеческого духа над тварностью, а потому они к власти относились безразлично, добросовестно, без лести и лицемерия и неукоризненно. Начала эти выражались одним словом – “общежитие”… Благодаря перевороту в России, нам удалось отстранить от власти тирана Иоанникия. Но, к сожалению, в выборе нового настоятеля мы ошиблись, как видите: он уже скоро три года управляет, а ничего на пользу общества не сделал… Посему верится, что Ваша Советская власть действует по Промыслу Божественному. И если Вы найдете возможным хотя бы маленькое провести расследование, то мы можем дать Вам те черновики, которые писали в разное время о фактах преступлений… В сокрытии монастырских продуктов просим также не обвинять всю братию, тщательно узнать, кто виновные, и наказать по закону преступления. Конечно, главные виновники – настоятель, соборные (старцы) и содержатели разных частей (хозяйства монастыря)…» Донос их не спас – «новая» жизнь в монастыре начиналась открытием клуба Карла Маркса.
Председатель Архгубисполкома Попов распорядился «серебро заарестовать», а виновных в сокрытии наказать. В 1920 году монастырь еще существовал, но уже хозяйство обители было отобрано советским совхозом.
К осени 1920 года на Соловецком архипелаге разместилось множество советских организаций, которые занимались большей частью вывозом монастырского имущества, начал действовать уже и концлагерь.
В конце 1920 года архимандрит Вениамин и его помощник иеромонах Никифор были арестованы чекистами по обвинению в сокрытии монастырских ценностей и хранении оружия. Их сослали на лесозаготовки в Холмогоры, но летом 1922 года выпустили. Архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор уехали в Архангельск в Соловецкое подворье. После разгона подворья их приютил архангелогородский врач и аптекарь Александр Алексеевич Левичев.
Преподобномученик Никифор (в миру Николай Иванович Кучин) родился в Сольвычегодском уезде Вологодской губернии. Служил в армии и дослужился до чина унтер-офицера. После выхода в отставку Николай Иванович в 1909 году поступил в Соловецкий монастырь, в 1913 году архимандрит Иоанникий постриг его в монашество с именем Никифор. В монастыре монах Никифор окончил пять классов братского училища. Проходил послушание заведующего рухлядной палаткой, был рукоположен во иеромонаха и во время начавшихся гонений на Русскую Православную Церковь явился ближайшим помощником архимандрита Вениамина.
После отбытия заключения в 1922 году, архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор поселились на Соловецком подворье в Архангельске, а после закрытия подворья – у некоего архангелогородского фармацевта, который, как православный, и приютил оставшихся без крова монахов. Но жизнь в шумном городе была не по душе монахам, искавшим уединения, и они по совету послушника Соловецкого монастыря Степана Антонова летом 1926 года переехали в село Часовенское Архангельской области к его сестре Анне. Тем же летом они соорудили себе келью в глухом лесу, в сорока верстах от ближайшего населенного пункта – деревни Коровкинской. В небольшой избе площадью около двадцати квадратных метров было лишь самое необходимое; из монастырских вещей у них оставались: никелированный самовар, кофейник и настольные часы с боем. В самой комнате стояли две кровати, и висело несколько икон. Возле кельи пустынножители завели небольшой огород, на котором они стали выращивать овощи, и ледник для хранения продуктов. Питались они овощами с огорода и рыбой, которую ловили в Волкозере, на высоком берегу которого и стояла их келья. Недостающие продукты им привозил дважды в год из Архангельска Степан Антонов. Место это было настолько глухое, что лишь изредка забредал к ним какой-нибудь случайный охотник, и они прожили здесь в молитве и трудах почти два года.
В 1925 году в деревне Коровкинской появился молодой человек по фамилии Ярыгин, который промышлял кражами, за что был дважды судим; в 1927 году в селе Часовенском поселился комсомолец лет двадцати, по фамилии Иванов. Впоследствии он устроился на работу лесным обходчиком и от местных охотников разузнал дорогу к келье пустынников. Враг рода человеческого диавол вселил ему мысль убить и ограбить монахов, внушив, что содеянное останется безнаказанным, так как все монашествующие объявлены советской властью вне закона и за таковых советская власть заступаться и строго наказывать не будет. Зимой 1927 года Иванов разыскал лесную келью монахов и, ссылаясь на неких общих знакомых, попросился к ним переночевать. Недоброе почувствовали в пришельце монахи, но по долгу христианского странноприимства не смогли отказать и впустили в дом для ночлега человека-убийцу. Иванов, заночевав у монахов, выглядел обстановку кельи и, хотя в ней не было ничего от роскоши, остался при той же мысли – ограбить монахов.
Весной 1928 года он подбил Ярыгина на грабеж. Оба преступника были воспитаны при советской власти и полагали, что у архимандрита хранятся сокровища Соловецкого монастыря. На дьявольское дело разбойники вышли перед самой Пасхой. К вечеру 17 апреля – это был вторник Светлой седмицы – они дошли до Волкозера. Вся келья была освещена изнутри – монахи совершали пасхальное богослужение.
Когда все молитвы были завершены и в доме погас свет, убийцы вплотную подошли к окнам; хорошо изучив внутреннее расположение комнаты, Иванов стал стрелять туда, где стояли кровати, чтобы попасть в монахов. Он выпустил 4 заряда. Вскоре раздались стоны – и наступила тишина. Убийц, однако, обуял такой страх, что они не посмели зайти в келью и, остановившись в сенях, оттуда влезли на чердак: взяли несколько пар сапог, два дождевика, нижнее белье, носки, брюки, кусок черного брезента, голубой эмалированный чайник, набор рыболовных крючков и плотницкий инструмент. На чердаке же они нашли и посудину с керосином и решили сжечь монахов вместе с избушкой. Убийцы облили керосином стены и подожгли и тогда услышали, как изнутри кельи вновь раздались крики, так как священноиноки еще были живы.
9 июня 1928 года из Архангельска приехал Степан Антонов. На Волкозере он нашел сгоревшую избу и среди обгоревших бревен – два скелета. Следствие установило, что в лесу произошли убийство и поджог. Совершены они были с целью ограбления двумя жителями д. Коровкинская – комсомольцем В. Ивановым и его товарищем С. Ярыгиным.
Убийцы были вскоре арестованы; Иванов пытался оправдать преступление контрреволюционностью монахов, однако это ему не удалось, и суд приговорил убийц к десяти и восьми годам заключения.
За десять лет до мученической кончины архимандрита Вениамина и иеромонаха Никифора, 31 марта 1918 года, Патриарх Тихон, зря на Русскую землю, кровью мученическою поливаемую, сказал: «Бодрствовали, очевидно, над собой те, коих из нашей среды удостоил Господь венца великомученического… Но что же мы можем сделать, что можем придумать, к кому нам обратиться с жалобой на эти злодейства?.. Все страшное, что творится сейчас среди нас, без сомнения, попускается Промыслом Божиим за грехи наши. Все совершается не без Его святой воли… Очевидно, и ныне Он Сам, Всемогущий, увеличивая наше дело благоустроения церковного, возрождает и обновляет Церковь кровию новых священномучеников и мучеников… Смиримся же пред Ним, покоримся Ему, рекшему на все века и всем Своим ученикам: “Без Мене не можете творити ничесоже”».
